Я, слушая успокаивающий голос этой во всех отношениях замечательной женщины, понимала, что на самом деле это был полный провал. Моя память, опираясь на слова Миры, потихоньку начала реконструировать события прошлой ночи, пусть не целиком и не всегда связно, но я поняла, почему игра в прятки меня так беспокоила. Я мало того, что хорошо спряталась, но и нашла то, что не ожидала найти. Видимо, устроила весьма показательный скандал, который я помню только по размазанным картинкам и крайне испуганному лицу Фалько, которое всплыло в моей памяти белым пятном среди полумрака конюшни. Что говорила (и, упаси все боги этого мира, куда посылала), я не помнила абсолютно. Почему утащила с конюшни седло – воспоминания тоже умалчивали.

– А та особа, с которой он собирался уединиться, она хоть красивая? – не пойми зачем поинтересовалась я у Миры.

Мне не сказать, что было обидно. Я на графа Фалько, в отличие от настоящей принцессы, никаких планов не строила, да и все же что-то в нем меня настораживало, особенно после вчерашнего разговора, но вопрос почему-то возник. Спишем на загадочную женскую натуру.

Открыв глаза, я покосилась на пристально смотрящую на меня служанку, что тут же отвела взгляд.

– Мира, ты же не думаешь, что я буду портить кому-то жизнь из-за того, что этот хлыщ не умеет держать себя в руках, а свой… – Я осеклась, решив, что подобное высказывание уж чересчур экспрессивно для моего высокого положения, да еще и при Марии, которая все это время весьма заинтересованно грела ушки на нашем разговоре, даже не пытаясь маскироваться вязанием.

Мира кивнула, оценив мою сдержанность, и пожала плечами.

– Обычная девушка, ваше высочество. То ли отчаявшаяся, то ли не очень умная, то ли не очень воспитанная. – В голосе почтенной матери двух взрослых сыновей прозвучали осуждающие нотки. Очевидно, желания молоденькой служанки провести ночь «на сеновале» с графом она не одобряла.

Меня не покидало ощущение, что тем вечером я натворила больше, чем упомянула Мира, но она то ли не знала, то ли не хотела меня расстраивать еще больше. Тяжело вздохнув, я допила отвар, поставила кружку на прикроватный столик и, откинувшись на подушках, задумчиво уставилась в потолок.

Во всей этой истории мне казалось странным, что к покоям меня притащил не кто-нибудь, а граф Элиас Оташский. Я не могла ошибиться вчера – моя единственная божественная способность работала как часы и ясно сообщила мне, что он меня крайне недолюбливает. Может быть, в нем взыграло чувство жалости? Или он внезапно оказался этаким рыцарем и решил не бросать «даму в беде»? Главное, чтоб от этого мне не оказалось еще больше вреда.

– Мира, а гости уже разъехались? – Я понятия не имела, сколько сейчас времени. По моим биологическим часам время было пить минералку и сожалеть о вчерашних глупостях, а больше они ничего не сообщали.

– Нет, конечно. Кто же будет уезжать утром после королевского приема? Обед, вечерний променад. Его величество наверняка устроит конные скачки, скорее всего, в них будет участвовать граф Маривский. Не удивлюсь, если и вас попросят… – Мира выразительно посмотрела на свою воспитанницу, сидящую на кровати, и та с самым благовоспитанным видом принялась вязать, медленно и неловко щелкая спицами.

– Меня? Что, кто-то хочет, чтобы я свернула себе шею как можно быстрее? – Я саркастически скривилась.

– Ну, вчера же не свернули, – возразила служанка, заставив меня так и замереть с глупо открытым ртом.

Это еще что значит?

– А вчера я делала… что? – Мне было даже страшно задавать этот вопрос. Может быть, они что-то в вино добавляют? Я так не гуляла со времен студенческой молодости, но там-то все как раз понятно – яблочные «три топора», пара «дошираков» на всех и гуляй, рванина, от рубля и выше.

– И это не помните? Ох, может быть, мне позвать магистра Фарраля, вы точно хорошо себя чувствуете? – Мира обеспокоенно вгляделась в мое лицо, но я отрицательно помотала головой. Еще тут чародея не хватало, еще заподозрит что, так проблем не оберешься. При всем моем желании узнать об этом мире как можно больше, Фарраль представлял для меня опасность первого уровня – чародей был близок к семье, обладал неустановленным для меня потенциалом, и меньше всего хотелось, чтобы такой полезный человек вдруг начал играть против меня.

– Я просто действительно много выпила, и многие воспоминания вчерашнего вечера для меня как в тумане…

Да и сама я словно ежик в тумане… Ежик? При чем тут ежик?.. Лошадка-а-а?..

Казалось бы, бессвязная ассоциация, пронесшаяся в моей голове, внезапно пролила свет на события прошедшего вечера, а прозвучавшие следом слова Миры смогли полностью восстановить несколько фрагментов вчерашних событий.

В голове поплыло неторопливое слайд-шоу.

Вот я стою в окружении каких-то молодых дам, и мы общаемся, кажется, как раз обсуждая местную моду. Ни черта не помню, но, видимо, диалог был весьма оживленным и интересным всем участникам. Смена слайда: мужчина лет тридцати пяти, не красавец, с безвольным подбородком, но не лишенный некоторого обаяния, весьма жарко повествует о своей поездке к Вольному народу. Смена слайда, и я с тем же жаром доказываю ему, что посадка в седле «по-женски» это плохая идея и, чтоб объездить коня, нужна не сильная мужская рука, а мозги. Смена слайда: конюшня, два прекрасных жеребца в сбруе стоят у открытых ворот замка. Фрей предлагает мне дружеское пари – сделать круг до города и обратно к воротам, показать мастерство наездницы. В его устах это звучит почти пошло, но, кажется, я на тот момент об этом мало задумывалась. Смена слайда: я пришла второй, отстав от Фрея на целый корпус, но мне рукоплещут, а граф помогает спуститься в этом безумно красивом и безумно неудобном платье с седла. Слова признания моей правоты, тост в честь Эвелин Смелой.

Скоро моими титулами можно будет вышивать замковые гобелены, используя их вместо краевого узора.

– …и я очень переживаю за вас. Конечно, я не вправе вас осуждать, но спасет ли Пресветлая и Всевидящая вас от падения с коня на полном скаку?

Это она так Светозарную величает? Ах, ну да, я же читала. У нее там список титулов раза в четыре длиннее моего, ну ей-то по статусу положено.

– Я понимаю, Мира. С моей стороны это было очень безответственно, я признаю. Что-то… что-то не рассчитала я вчера, я себя так странно чувствую после этого… – кивнула я на правую ладонь, намекая на благословение божества, и служанка отвела взгляд.

– Говорят, что божественная сила опьяняет. Я… вы знаете, ваше высочество, что богиня не даровала мне дочь, как бы я ни просила, но я бы не пожелала ей такой участи, будь она у меня. – Она вздохнула, поднимая на меня глаза. – Простите меня, госпожа, я старая женщина и лезу в те вещи, что мне недоступны.

– Мира, я получила власть, которая и не снилась моему отцу, разве можно об этом сожалеть? Я могу изменить все, что было неподвластно нам до этого момента! – Я улыбнулась служанке и, протянув к ней руку, сжала ее сухую, чуть шершавую ладонь, чувствуя какой-то непонятный, чуть нервирующий зуд в глубине души.